Дни этого декабря ужасно похожи один на другой. Впрочем, я ведь и про другие дни других месяцев это писал. Но вот сегодня было какое-никакое а разнообразие. Я упал. То есть не фигурально, образно или метафорически, а на тротуар.
Подъезжаем не без пафоса к нотариальной конторе в районном центре, а я сплю. Т. е. я еще на въезде проснулся, но что-то не полностью. Я скептически смотрю на неказистую дверь и идти, чтобы открыть ее, мне ну совсем не хочется, потому что сказать нотариусу мне нечего. Но приехали же! И указание начальственное было: съездить, познакомиться, поулыбаться и пообщаться, не вдаваясь в подробности. Ладно. Открываю дверь машины, ставлю одну ногу на дорогу, второй пытаюсь отыскать точку опоры в сугробе, а сугроб на то и сугроб, что точку опору там не найдешь. И я не нашел. Чувствую, нога куда-то едет, рука балансирует и ищет за что бы ухватиться, а кроме земли и не за что. Ну, пришлось за землю. Это не понравилось другой ноге, которая резко пришла в движение. Мои попытки сохранить равновесие развернули меня вокруг своей оси и аккуратно уложили на тротуар. Хорошо, что он от снега очищен еле-еле и совсем не твердый. Лежу и подниматься мне не хочется. Ну не хочется! Не хочется идти к нотариусу, потом ехать еще куда-то, возвращаться, перебирать документы, звонить, улыбаться, уговаривать, обещать, слушать обещания и… Не хочется! Хочется вот так полежать и в небо посмотреть. Ни дать ни взять Андрей Болконский на поле Аустерлица! Только он о смысле жизни думал, поглядывая на небо, а мне смеяться захотелось. Лулзы ведь! Лежу и хохочу. «Сынок, пить надо меньше!», - какая-то тетенька мимо идет и сочувствует. «Согласен!», - говорю. Встаю, отряхаюсь и на водителя поглядываю. А тому и смешно, и закатиться от моих пируэтов вроде как не комильфо. Но я-то всеми тридцатью двумя зубами ему разрешение выдаю. Вижу, и он смеется.
Ну а мне еще к нотариусу. А из окон конторы неминуемо должны были быть видны мои акробатические этюды дилетантской направленности. Иду к двери, думаю как совместить вопросы наследования и балет в сугробе, а на двери черным по-русски: выходной. И ладно! Мы с водителем еще полчаса веселились. То разом, то по очереди.
А на обратном пути собирались звонить Путину. И совсем было собрались, да только разошлись на предмет того, какой вопрос председателю правительства задать. Водителю хотелось все больше чего-то абстрактного, вроде каковы дальнейшие перспективы или изменится ли курс в целом. А мне – конкретного под влиянием вильной Украины: сколько нам нужно дать вам, что вы не мешали жить нам. Спорили-спорили, и так и не позвонили. Значит цирк прошел без нас.
А потом…. Да собственно и все. Все прочее в общем контексте дневника.