К чему слова, коль сердце стало глухо,
Окаменело, как обсидиан?
И учит жизнь презрительно и сухо
Махнуть рукой на правду и обман.
Мне безразличны все безумства мира,
И медный звон, и сталь, и серебро,
Стекло не отличаю от сапфира,
Со злом порою путаю добро.
Скажи, душа, когда ты огрубела,
И научилась холодно молчать?
Я знаю, что имеешь ты пределы,
Но отчего не хочешь их назвать?
А впрочем… Рамки все-таки известны
И принципы, и вехи, и начала,
Но я устал настойчиво и честно
Топтать ногой свои же идеалы.
Переписать? Но будет только хуже,
Ведь ничего не в силах я забыть...
Помилуй, Боже, мраморные души,
Осталось за поэтом повторить.
Писано было в лето 2765 Ab Urbe